Цикл материалов в рамках проекта «Глубинка», основанного на публикациях журналиста газеты «Орехово-Зуевская правда» Геннадия Красуленкова и фотографиях фотокорреспондента Александра Каблева, продолжает рассказ о деревне Нажицы, название которой для многих связано с Нажицким карьером, куда зимой и летом ездят любители рыбной ловли, а отдающие предпочтение отдыху у воды приезжают сюда семьями и компаниями
Но если возникновение карьера относится к 70-м годам уже прошлого века, то деревня эта, входившая в состав Зуевской волости Богородского уезда, стоит на нашей земле давно. По данным на 1852 год, Нажицы были собственностью действительного статского советника Николая Гавриловича Рюмина. В то время деревня имела 40 дворов и 278 жителей обоего пола. В 1925 году здесь было уже 68 крестьянских дворов и почти 500 жителей.
Название деревни, на первый взгляд, несколько необычно и трудно вяжется с привычными корнями. И все же есть одна версия его появления. Председатель уличного комитета Нажиц Н. В. Анисимова сказала нам, что от старожилов слышала такой рассказ: некогда эта деревня находилась на другом месте. Сколько там домов было, сказать трудно. Но пришла в деревню чума, и тогда жители сожгли все дома. Пошли искать новое место и нашли. Построили новые дома, то есть «нажили». От нажитого места и пошло якобы новое название.
Так это было или иначе, сказать трудно. Сейчас в Нажинах 91 хозяйство и 49 прописанных жителей, хотя постоянно там не проживает и трех десятков человек. В эти майские дни 2002-го деревня полна цветущей сиренью, а за свежей зеленью и деревьями виднеются трубы Демиховского машиностроительного завода. Он и давал на протяжении долгих лет работу многим местным жителям. Прогноз погоды обещал дождь. Ветер гнал по небу облака, но в деревне было как-то уютно и тепло. Люди сажали картошку, высаживали в теплицы огурцы, поливали грядки. А мы вместе с Н. В. Анисимовой пошли по проселочной дороге вдоль Нажиц.
ОДНА ИЗ СТАРЕЙШИХ
В центре деревни нас уже поджидала Зинаида Дмитриевна Медведева. В октябре этого года ей исполнится 95 лет. Несмотря на свой почтенный возраст, она выглядит бодрой, вспоминая давние годы, часто смеется и шутит, хотя судьба к ней, как и многим ее сверстницам, не была особенно благосклонна.
— Я родилась в соседнем Щербинине, — говорит З. Д. Медведева, — до войны молодежь гуляла на взгорке у Вырки. Особенно большие гулянья были в Иванов день 7 июня и на Ивана цветного 7 июля. Там и познакомилась со своим будущим мужем. Медведевы в Нажицах — фамилия коренная. В 1933 году приехала в мужнин дом на тарантасе. В приданое мать дала перину, подушку, полукомодник и зеркало. В доме мужа жили родители, сыновья, снохи да я еще, всего девять человек, но ничего, уживались. Муж мой Николай Павлович всего четыре класса окончил, а голова была хорошая. До войны механиком работал на Дрезненской фабрике. Пожить много с ним не удалось. Взяли на войну, только доехали до фронта, там и убили его вместе с братом.
Сама я работала в колхозе бригадиром. Все поля вокруг были распаханы. Сеяли рожь, гречу, кукурузу, сажали картошку. Клочка земли не пустовало. За палочки работали, а сейчас за деньги не хотят. Все побросали...
— Зинаида Дмитриевна, а как сейчас живете, годы-то большие?
— Дочери помогают. У меня их трое. Сама в огороде ковыряюсь. Мне хватает. Получаю пенсию. Телевизор я не смотрю: глаза не видят, да и смотреть там нечего. Жить можно, только вот кур держать трудно стало — собак много. Три курицы загрызли. Жалко. Целую зиму кормишь, а выходит, для чужих собак...
К скамейке, на которой мы сидели, подошла еще одна женщина — Серафима Степановна Куркина. Родом она тоже из Щербинина. Вероятно, парни в Нажицах были видные, если многие щербининские девушки потом оказывались в соседней деревне. Полвека уже С. С. Куркина живет здесь. В свое время отработала 47 лет на «Карболите» лаборантом ЦЗЛ. Сын Геннадий работает в Электрогорске. Приезжает к матери. Хорошо по хозяйству помогает невестка, радуют внуки. Тем и живет Серафима Степановна — ожиданием родных людей. А в это весеннее время сильные руки ой как нужны. Земля труды любит. Дать зарасти ей полынью, крапивой и чертополохом — последнее дело.
На снимках: З. Д. Медведева; С. С. Куркина.
ИЗДЕВАЛИСЬ, КАК ХОТЕЛИ
— Пойдемте зайдем к Евдокии Потаповой, — говорит нам Н. В. Анисимова, — она, наверное, дома.
Надежда Васильевна стучит в дверь. Вскоре слышится звук шагов по ступенькам, и к нам выходит невысокого роста пожилая женщина.
— Здравствуйте, на огороде я копаюсь. Из газеты приехали? Как жили? У каждого своя жизнь, другую не возьмешь. В Нажицах я с 1948 года. Свет увидела, а до этого хватила лиха. Родилась я в Рязанской области. Мне 15 лет было, как в деревне, где мы жили, стали создавать колхоз. Мои родители работали с рассвета до заката, в хозяйстве были корова, лошадь, держали поросят. Одним словом, середняки. В колхоз идти не хотели. Однажды приезжают из сельсовета на двух подводах и говорят: «Иконы есть? Сейчас будем дом ломать». Так и сделали. На моих глазах наш дом разобрали и увезли. Мать заголосила, но делать нечего. Родители пошли жить на квартиру к одиноким людям. Однажды ночью отца вызвали в правление, потребовали, чтобы он добровольно вошел в колхоз. Он снова отказался. Вскоре к нам на квартиру пришли двое из сельсовета. Все обыскали, все рассмотрели, даже в горшки заглядывали. Золото, наверное, искали. А какое у нас золото! Муки было немного — и ту забрали, да еще лапти. Отец их плел, чтобы нам как-то прокормиться. Потом приходили еще несколько раз. Все искали чего-то. Я тогда уже девушкой была. Узелок с хорошей одеждой за боженичку спрятала. Помогли иконки, не заметили они узелок, а одежду, что под постелью, все-таки забрали. Страшная жизнь была, невозможная. Это с нами так, а уж богатых всех сослали.
С семнадцати лет я начала кочевать. С паспортом лишенки поехала в Коломну. В Голутвине с подругой возила тачки со щебенкой. Год с лишним там работали. Потом я поехала в Обухово, где работала фабрика. Прихожу к начальнику и говорю, чтобы он принял меня ткачихой. Он ответил, что возьмет только моталкой, на ткацких станках тяжело. Но я девка с гонором была, люди, говорю, работают и я сработаю. Четыре года была на фабрике, а тут началась война. Сестра со мной родная вся изболелась. Врачи сказали, что ей надо в деревню. Вот мы и поехали назад. Семь лет прожили, во время войны пухли с голоду...
— Евдокия Павловна, а как вы оказались в Нажицах?
— В 1947 году в нашу деревню приехал мужчина, наш земляк, но жил в Орехово-Зуеве, а работал на шелкоткацкой фабрике. Он и уговорил меня поехать с ним. Я и поехала, устроилась ткачихой и год жила в общежитии. Там же, на фабрике, встретила своего будущего мужа. Василий Николаевич работал токарем, а жил в Нажицах. Вот я так здесь и оказалась. Двое детей у меня сейчас, дочери, обе в люди вышли. Жаль только мужа, похоронила его в 75 лет. Нужды я не знаю. Дочери помогают, особенно Нина Васильевна. Она в Балашихе работает в больнице. Зять приезжает, внук уже взрослый. Одной-то мне трудно. Козу держу и той уже сил нет сена запасти. Есть куры. Я своих трудов никогда не считала. Все в деревне так работали. Не могу сидеть без дела...
На снимке: Е. П. Потапова.
«МНЕ ЗДЕСЬ НРАВИТСЯ...»
Во время встреч с жителями Нажиц нас сопровождала председатель уличного комитета Н. В. Анисимова. Она приветливо здоровалась с людьми, интересовалась житейскими делами, проблемами. Для них она была своей, хотя приехала сюда из Москвы на родину мужа.
— Двадцать пять лет уже здесь, — говорит Надежда Васильевна, — по специальности я гидротехник. После окончания техникума работала по направлению в Ульяновске, потом на Украине, жила в Одессе. Однажды приехала во время отпуска в Орехово-Зуево к подруге. Там и познакомилась со своим будущим мужем. Когда из Москвы в деревню приехали мои родители, им тоже здесь очень понравилось. Работала я на «Карболите», а сейчас воспитателем в Красно-Дубравской школе-интернате.
— Надежда Васильевна, к вам, если говорить более понятным языком, как к старосте обращаются люди со своими проблемами. Что сейчас волнует их больше всего?
— Если не говорить о частностях и мелочах, то люди хотят, чтобы, по крайней мере летом, здесь работала продовольственная палатка. В свое время в деревне был магазин, но его закрыли. Два раза в неделю приезжает сюда автолавка, но там порой даже хлеба нет, говорят, что все распродали по пути в Нажицы. Люди, конечно, недовольны, а ходить пожилым в Демихово трудно. С 1978 года деревня страдала из-за отсутствия воды. В связи с созданием карьера уровень воды в колодцах сильно упал, и возили ее сюда из Демихова. Долго добивался нормального водоснабжения деревни глава Демиховской администрации В. А. Жураков. Сейчас вода поступает в дома жителей. Должного напора, правда, иногда не бывает, но все равно люди вздохнули с облегчением. А в остальном порядок. Люди живут дружно, заняты делом. А в это время, когда цветет сирень, здесь просто красиво...
На снимке: Н. В. Анисимова.
НА БЫВШЕЙ ФЕРМЕ
Рядом с деревней некогда находилась ферма. Она принадлежала совхозу «Орехово-Зуевский», а потом колхозу-гиганту им. Кирова, правление которого находилось в Балашихе. Но в годы перестройки и экономических реформ гиганты рухнули. Вот и остались помещения бесхозными.
По проселочной дороге мы прошли несколько сотен метров и воочию увидели заброшенный гигантский корпус бывшего склада минеральных удобрений. Здесь пусто и гулко.
Заброшено и бывшее овощехранилище, в котором некогда хранились сотни тонн овощей и картофеля. Неподалеку от всего этого монстрами из космоса смотрятся гигантские цистерны из-под аммиака. Кажется, они сродни той огромной разрухе, которой подверглось наше сельское хозяйство. Впечатлительно и страшно.
На снимках: бывший корпус склада минеральных удобрений; брошенные емкости из-под аммиака; бывшее овощехранилище.
«ВСЕ ГОДЫ РАБОТАЛА И РАБОТАЛА...»
Жизнь женщин деревни Нажицы во многом схожа. Сама земля, уклад жизни, близость заводов и фабрик, дающих или дававших некогда работу, формировали их судьбы. В апреле нынешнего года Глафире Ивановне Пачковой исполнилось 90 лет.
— Мам, вставай, к тебе гости, — говорит ее сын Леонид Семенович и помогает ей присесть на диван.
— Теть Грунь, здравствуйте! — здоровается с ней Н. В. Анисимова. — К вам из газеты...
— Я все слышу, — отвечает Глафира Ивановна, — не надо так громко. Я не то, что молодые. Они глухие. А я все слышу. Сюда я пришла в 24 года. Вышла замуж. А до этого жила в деревне Сермино. Моим соседом был Иван Петрович. Вы о нем писали. Он умер недавно в 102 года. Мы хорошо жили. С 15 лет я работала на фабрике в Федорове ткачихой, а до этого совсем еще девчонкой в светелке. На лицевых станках меня учил работать Федюшка Москвичев, а он сам был мальчиком. С малолетства тогда работали. Поездили с мужем Семеном Ивановичем в поисках счастья, да так и вернулись сюда. Не понравилось мне ни в Саратове, ни в Энгельсе. Уж больно жарко. Перед войной у нас уже было двое детей. Муж работал на складе, а я на шелкоткацкой фабрике в Дубровке. В войну еле выжили. Все с себя продала на хлебные карточки, чтобы детей поддержать. О себе не думала, только работала и работала. Зимы стояли холодные. Идешь бывало, через лес на фабрику, а внутри обувка одна газета, чтобы ноги не замерзли. У Малой Дубны копали окопы, пилили дрова за Федоровом. Из тех лет помню только голод. Даже два ватных одеяла пришлось продать на карточки. На фабрике мы работали хорошо. В 50-е годы у нас дружный комплект и передовой был. Руководил им помощник мастера Миша Казимиров. Раньше это место низкое было, прудка рядом. Потом все осушили, и вода в колодцах пропала. Вся жизнь прошла здесь. Кажется, я только работала и работала. 90 лет — не шутка.
Во время нашей беседы вместе с Глафирой Ивановной сидели на диване ее сын Леонид и внук Роман. Они кое-что напоминали ей, что-то добавляли. Сказали, что она и сейчас старается что-нибудь сделать своими руками, козу, например, сама доит. О таких говорят: люди старой закалки.
На снимках: ткацкий комплект фабрики (в центре М. Казимиров); Г. И. Пачкова (в центре) вместе с сыном и внуком.
ПО СТРАНИЦАМ СТАРЫХ ГАЗЕТ
КОЛХОЗ В ЧУЛОК СПРЯТАЛИ
Деревня Нажицы Орехово-Зуевского района находится от города в 4 километрах, но уклад жизни тут остается в рамках дореволюционного времени.
В самом деле, в деревне нет работы по вовлечению детей в ряды пионеров, совершенно отсутствует работа среди молодежи. Слабо — и среди женщин. До сего времени деревня не электрифицирована, хотя провода проходят от деревни в 2 километрах, нет и громкоговорителя. Населению не слышны антирелигиозные речи. А кулаки, и подкулачники, и священство для поддержки в деревне старого энергично работают. Часто в деревне встретите священника в облачении и с крестом в руках, собирающего подаяние. Кулаки и подкулачники по-тихому развивают агитацию, направленную против советских порядков...
Сельсовет состоит из подкулачников. Ясно, что всякие мероприятия Советской власти или искажаются, или вовсе не проводятся в жизнь. Совет голоса бедноты не слышит. Председатель сельсовета Крутов владеет после родителя хорошим крестьянским хозяйством. Член совета Медведев Николай, помимо крестьянства, еще работает в г. Орехове, зарабатывая в день 6 — 7 рублей. Брюквин Василий Иванович, помимо крестьянства, имеет еще 3 чулочные машины. Вырабатывает чулки из пряжи, получая ее от Федоровской кустарной артели. Выработанной продукцией торгует на рынке. Патента на торговлю не имеет. Сельскохозяйственным налогом обложен в 30 руб. При проведении кампании хлебозаготовок сельсовет отпустил лишенцу овес из семфонда...
Лиц виновных надо привлечь к законной ответственности. Сельсоветчики, ведущие работу к подрыву Советской власти, досрочно должны быть освобождены от занимаемых должностей.
М. X. «Колотушка» от 25 февраля 1930 года.
ИЗ РОДА БРЮКВИНЫХ
Зинаида Дмитриевна Медведева при нашем разговоре вспомнила, что, по словам ушедшей уже в мир иной Арины Рыбаковой, в Нажицах жил барин по фамилии Брюквин. Его двухэтажный дом до сих пор стоит в деревне. Когда он приезжал из города, то всех детей одаривал гостинцами. Фамилия Брюк- виных и сейчас жива в Нажицах. С Александром Михайловичем мы встретились возле его аккуратного и добротного дома.
— Из мужиков я здесь самый старший, — говорит он, — мне 71 год. Когда началась война, я учился в четвертом классе. В эти годы мы уже помогали колхозу, запрягали лошадей, возили сено, в пятнадцать лет пахали. Годы войны были суровой порой. Отца моего убили на фронте. Мать осталась одна с четырьмя детьми. Деревня жила голодно, а порядок поддерживался жесткий: за собранные в убранном поле колоски судили. Председатель колхоза постоянно напоминал: «Тридцать соток не скосите — 200 граммов хлеба не дам...» Война, ничего не поделаешь. На фронт из деревни ушло много мужиков, вернулись только трое или четверо. На День Победы кто играл на гармони, кто гремел медалями, кто плакал.
— А как сложилась ваша жизнь, Александр Михайлович?
— В Федоровской школе я окончил семилетку. В 15 лет уже работал фрезеровщиком на Демиховском машиностроительном заводе. Бегать с места на место не люблю, заводу отдал полвека, являюсь ветераном труда.
— Дом у вас крепкий и основательный, сколько ему лет?
— Нажицы начинались с другого конца, а это место называлось Шипок. И сейчас не знаю, откуда оно пошло. Этот дом был поставлен моими предками в 1913 или 1914 году. Потом мы подняли его фундамент, обшили тесом, покрасили. За всем уход нужен. У меня 30 соток земли. Пока есть силы обрабатывать. Помогают сын с дочерью. Скоро буду прадедом...
Во время нашей беседы жена А. М. Брюквина Раиса Игнатьевна хлопотала по дому. После разговора Александр Михайлович пригласил нас посмотреть свое хозяйство. В небольшой мастерской есть все для слесарных и столярных работ, электрофуганок. Несколько яблонь, кустов, огород вскопан. Чувствуется присутствие человека, который во всем любит порядок.
— У нас хорошая деревня, — сказал напоследок А. М. Брюквин, — люди помогают друг другу, дети уважают старших. Это традиция...
На снимке: А. М. Брюквин на своем приусадебном участке.
Продолжение следует...
